Валентин Борисович — последователь легендарного Павла Курдюкова, основателя Ангарского музея часов. Уникального специалиста Мандро земляки называют властелином времени: благодаря ему идут все 1600 часов в музее, ставшем достопримечательностью не только Иркутской области, но и всей страны. Именно Валентин Борисович, страстный любитель старинных механизмов, вдохнул в знаменитую коллекцию вторую жизнь.
Путь рабочего
Ему приходится иметь дело с механическими часами, кварцевыми и настенными, с крошечными часами-кулонами и напольными, с боем. Но он не учился этой профессии. Более того, 48 лет своей жизни и вовсе трудился на АНХК, заслужил звание почетного нефтехимика СССР и был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
— Начинал и вовсе в колхозе! — смеется Валентин Борисович. — Техникой я с детства увлекался, всегда возле шоферов крутился. Мне семнадцать было, когда председатель пришел и спросил : «Валька, ездить можешь?» Посадили меня на полуторку — ГАЗ, вот на ней и работал в поле, возил зерно от комбайна на ток.
Родился и вырос Валентин Борисович в Куйтунском районе, селе Чеботариха. Мать в 1937 году в колхозе трудилась, а отец — бухгалтером в МТС (машинно-тракторной станции). Его, правда, Валентин запомнил плохо, потому, что в 1939-м отца призвали в армию, а в 1945 году он погиб. И произошло это 15 августа — прямо в день рождения восьмилетнего Вальки.
— Всю войну отец служил рядом с нами, на военной базе в Мальте, — рассказывает Валентин Борисович. — Приезжал к нам на побывку и страшно переживал, что его на фронт не отправляют. По злой иронии судьбы погиб он уже после окончания ВОВ, во время войны с Японией, на границе рядом с городом Хайлар. Уже позже его товарищ написал нам письмо и рассказал, как это произошло. Шло наступление. Пулеметчика застрелили, и мой отец, как политрук, упал на пулемет, стал из него строчить, а где-то снайпер сидел… Так нам и написали: «Убит снайперской пулей прямо в сердце».
Пришлось молодой вдове в одиночку поднимать двоих сыновей — Валентин был младшим. Работала почтальоном и санитаркой в больнице. В Чеботарихе Валентин окончил 7 классов, продолжил образование уже в Куйтуне. Не доучился — пошел работать в колхоз, а спустя год уехал в Ангарск.
— Шел 1955 год, — вспоминает Валентин Борисович, — Ангарск строился и процветал. Рабочие специальности были в почете, вот я и поступил в учебный комбинат при АНХК. Окончив училище, приобрел специальность наладчика КИП — контрольно измерительных приборов.
Чуть позже — служба в армии. Как образованный по тем временам человек, Мандро попал в авиацию, учился в ШМАСе (школа младших авиаспециалистов) города Острова Псковской области. Дослужился до старшего механика специального радиолокационного оборудования, а после вернулся в родной уже ангарский цех синтеза метанола, где впоследствии отработал целых 30 лет. И еще пятнадцать, уже после выхода на пенсию, сторожем на заводской турбазе.
В начале 60-х познакомился со своей будущей супругой, в 63-м у них родились близнецы — Ольга и Татьяна (Валентин Борисович с улыбкой вспоминает, что в тот момент как раз писал сочинение по «Евгению Онегину)». Брак оказался крепким, и со своей Антониной Ивановной мой собеседник душа в душу живет уже 57 лет.
Главная ценность
Свои первые часы Валентин Борисович разобрал тогда же, в далеких 60-х, когда породнился с Курдюковым.
— Сватами мы с Павлом Васильевичем стали, — с улыбкой продолжает часовщик. — Это произошло, когда брат моей жены, Николай, женился на дочери Курдюкова — Людмиле. На тот момент у Павла Васильевича уже была большая коллекция часов. Ее он собирал больше 50 лет и очень ею гордился. После войны много трофейных часов привозили, а часовых дел мастеров не было. Люди не знали, что делать, если часы останавливались. Вот и отдавали их Курдюкову. А у него настоящая страсть к часовому механизму была. За старинными часами был готов хоть на край света ехать и очень любил изобретать собственные. Профессия-то у него была, как и у меня, наладчик приборов. Только он в Сибмонтажавтоматике работал, там отличные мастерские были. Вот он и отводил душу. Чего только не придумывал!
Валентин Борисович почти сразу стал помогать Курдюкову с ремонтом. До сих пор, говорит, своим любимцем считает «Паровоз» — французские настольные часы конца ХIX века.
— Когда Пал Васильич их привез, они черные были. Мы думали, что чугунные. А когда начали чистить корпус, то оказалось, что это бронза. Это сейчас он весь золотой стоит, а тогда столько времени на него было потрачено, что я буквально сердцем к нему прикипел.
Когда в доме у Курдюкова стало не хватать места, коллекционер обратился в городскую администрацию, и в 1968 году на улице Глинки ему выделили место под первый Музей часов в стране. Киповец Мандро в свободное время стал заходить к нему в мастерскую. Признается: не все получалось сразу. И не потому что часовой механизм такой уж сложный.
— Особенно волнительно было (да и остается) работать со старинными часами, — откровенничает Валентин Борисович. — Современные-то одинаковые, а тогда все в единичном экземпляре изготавливали, вручную. Иногда даже страшно в руки их брать, буквально кожей чувствуешь, сколько над ними пролито пота!
После рождения дочерей работать в мастерской Валентин Мандро перестал. Прошло много лет, прежде чем ему пришлось вспомнить забытые навыки. После смерти Павла Курдюкова, в 1985 году, Музей часов оказался практически заброшен — не было мастера, который следил бы за экспонатами. Однажды настал момент, когда все часы остановились. Все изменилось в 1989 году, когда Ульяна Яковлевна, вдова Курдюкова, подсказала сотрудникам музея обратиться к Валентину Мандро, на тот момент уже пенсионеру.
— За три месяца я запустил все часы, — все так же, с улыбкой, продолжает Валентин Борисович. — Некоторым требовались лишь небольшая чистка и смазка, и они затикали как новенькие.
В уходе и ремонте, поясняет мастер, сложны лишь механизмы с боем, календарями и другими причудами. При этом среди экспонатов есть часы, которым под триста лет, а у них внутренности выглядят лучше, чем у тех, что изготовили 40—50 лет назад. Тут секрет в материале, из которого они сделаны, в точности изготовления деталей, тщательной сборке. За это и ценятся.
В 1993 году музей справил новоселье в специально отреставрированном для него здании по улице Карла Маркса. Сам Валентин Борисович первое время совмещал работу в музее и на турбазе, но с 2003 года он трудится исключительно в должности часовщика.
Удерживая время
Через его руки прошли тысячи часов, и не только из коллекции музея. Как к единственному человеку в городе, который занимается ремонтом механических часов, к Мандро обращаются многие.
— Однажды приехали люди из Братска, — рассказывает Валентин Борисович, — привезли напольные часы с боем. Новые, только что купленные. И шли они нормально, только минуты не отбивали. Я уж и разбирал их, и все пылинки сдул: бывает, попадет металлическая частичка между зубчиками — и все, часы стоят. Ничего не выходит! И тогда мне сон приснился: надо, мол, вот эту шестерню спрессовать, а после перевернуть да так и поставить. Я едва проснулся — бегом на работу. Все сделал — и, о чудо, часы забили! Оказалось, причина была в заводском браке.
Валентин Борисович и сегодня продолжает трудиться в своей мастерской. Каждый день он обходит все экспонаты, расположенные на двух этажах. Одни заводит, другие смазывает, третьи забирает в ремонт. Не все, конечно, показывают одно и то же время — при таком количестве экземпляров это просто невозможно. Что касается точного времени, то для этого существуют современные электронные часы, которые висят над входом в музей. Есть и музейный экспонат, который показывает точное время, — фабричные напольные часы из Германии, начала XIX века. Любопытно, что смотрители музея ориентируются именно по ним.
Несмотря на возраст, уходить с любимой работы ровесник Иркутской области не планирует. Нет такого профессионала, который мог бы его заменить, и есть риск, что после ухода Мандро все часы в музее опять остановятся. Но главная причина такого трудолюбия даже не в этом. Только в своей мастерской, признается 80-летний Валентин Борисович, он чувствует, что может удерживать в своих руках Время. Только так он чувствует себя по-настоящему живым.